Елена Вяльбе – о политике, Путине, муже, Магадане и Новом годе

Глава Федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе накануне Нового года побывала в редакции РИА Новости Спорт и рассказала, почему она не боится говорить о политике, о своих принципах и правилах жизни, а также о ее традиционном праздничном столе.

– Елена Валерьевна, вы один из немногих руководителей в российском спорте, который не боится открыто высказывать свое мнение о политике. Почему так получается?

– Это все от характера человека зависит. У меня есть несколько записанных интервью, которые я давала, когда молодая была. В разных странах разным журналистам. И сейчас, когда есть возможность их посмотреть, понимаю: я такой была всю жизнь. Да, я имею свое мнение. Считаю, что имею право его высказать. Наверное, это нормально. Хотя с годами… Понимаю, что в последнее время стала чаще себя сдерживать с какими-то эмоциями. Если пять лет назад я точно знаю, что в какой-то ситуации начала бы орать и лезть на рожон, то сейчас так: "Надо с этим "переспать", а завтра разбираться". Это нарабатывается с возрастом.

Честно говоря, когда у нас случилась трагедия в лыжном спорте с Любой Егоровой, когда в 1997 году она была уличена в применении допинга, а я извинялась перед публикой и другими спортсменами – это как раз и показывает мой характер. Считаю, что каждый человек имеет право на свое мнение. Если в чем-то виноват – обязан найти в себе силы извиниться. Но если тебя в чем-то несправедливо обвиняют, за правду надо бороться любыми способами и методами.

– А чего другие боятся? Почему молчат?

— Не обязательно, что боятся. Думаю, что таких, как я, много и среди руководителей федераций. Есть разное воспитание людей, менталитет. Наверное, сейчас мы боимся что-то говорить о политике, потому что боимся навредить спортсменам. Это так. Но, мне кажется, что уже всем все и так ясно, всему миру ясно, что мы – патриоты страны. По крайней мере, я все годы, когда выбирался Владимир Владимирович Путин в президенты, голосовала за него. В первую его предвыборную кампанию я была у него доверенным лицом. Поэтому решения этого человека я никогда не буду оспаривать, обсуждать и даже задумываться над этим, потому что я полностью ему доверилась. И считаю, что это абсолютно правильно.

– Вы сказали про пять лет назад. Вспомнилось сразу, как на чемпионате мира в Лахти вы пришли на интервью с норвежским журналистом в футболке с изображением президента. Сейчас бы такое повторили?

– Ничего не изменилось. У меня есть такие футболки, я периодически их покупаю, у моих детей и внуков есть такие футболки. Еще раз говорю: мы – спортсмены и изначально патриоты страны. Я вообще ребенок Советского Союза, да и в сознательной жизни достаточно долго жила в СССР. Согласись, что нас воспитывали любить Родину, уважать руководителя, уважать старших. Но честно, мне никто никогда не говорил, что я не имею право высказать свое мнение. Оно может быть и может отличаться от других – моих коллег, непосредственного руководителя. Я не была затюканной какой-то в Советском Союзе.

Честно скажу: меня часто спрашивают, как мы общались с иностранными спортсменами, ведь железный занавес и все такое. Но мы общались больше и теснее, чем общаются сейчас наши спортсмены. Хотя у нас 99% в команде не говорили на иностранных языках. А сейчас все практически знают языки, за исключением редких случаев. У нас в команде два таких явных человека – это Устюгов и Большунов. Я не припомню, чтобы мне кто-то из спортсменов говорил: "Я ездил в гости домой к…" Ну, например, Легков к Нортугу.

У меня же бывали норвежки дома, финки, я была у них дома. Ко мне в Магадан приезжала Стефания Бельмондо. У нас была какая-то другая жизнь. Может быть, потому что раньше мы бегали за медали и кубки. А сейчас есть деньги. И когда есть вот эта конкуренция за заработок денег... В хорошем смысле слова, у нас вид спорта не такой сильно оплачиваемый. Какую-то роль это все-таки играет. Люди становятся более меркантильными и менее дружелюбными друг к другу.

– Возвращаясь в девяностые годы. Вы когда-нибудь представляли, как могла сложиться ваша жизнь, прими вы предложение норвежского короля работать в их сборной?

– Это невозможно. Со мной – точно. Не знаю. Моя семья была такой, что могла бы обидеться на советскую власть. Моего дедушку репрессировали. Но никогда в жизни я из его уст или уст бабушки не слышала, что он чем-то недоволен или всех ненавидит, потому что кто-то что-то кому-то сказал, и человека просто увезли и все. До сих пор дело имеет гриф секретности. И все равно меня дед учил всегда: "Земля, где ты родился, это то, что ты должен любить. Она тебя взрастила, она тебя выкормила". У меня его слова западали в душу. Он любил Родину до последнего волоса на голове. Всегда говорил, что обижаться ни на кого не надо. Это не Родина виновата, есть отдельные люди, не надо на них обращать внимание.

Самое главное – быть честным перед самим собой. Как ребенку он мне это говорил не так пафосно, но настолько доступно! И я понимала, что Магадан – это то, что я должна любить всегда. Было тяжело там жить, было легко – неважно. Ты здесь родился, эта земля – самое главное. Именно поэтому у меня сейчас есть два момента, когда я очень сильно хочу поехать в Магадан. Первое – это когда у меня очень плохо на душе, когда у меня есть какие-то проблемы. Приезжаю, общаюсь с людьми, дышу этим воздухом и возвращаюсь абсолютно уравновешенным и нормальным человеком. Все, я набралась энергии.

И когда меня распирает от счастья, мне нужно немножко приземлиться – это второй момент, когда мне срочно нужен Магадан. Я реально питаюсь там энергией, я безумно скучаю по людям, которые там живут, по этой природе. Запах! Там абсолютно другой запах. Ты выходишь в аэропорту из самолета и чувствуешь его. Он вообще ни с чем не сравнимый. Ни Камчатка, ни Сахалин, ни Владивосток так не пахнут, как пахнет Магадан. Это море, это йод сразу… Думаю, что мне очень повезло в жизни, что рядом со мной были такие люди, которые, несмотря ни какие проблемы, ни на кого не обижались, жили и наслаждались жизнью.

– Как вы относились к тому, что происходило со страной в 90-е годы? Понятно, что у вас были свои цели, карьера, победы. Но в это же время страну развалили.

– Профукали. Ты правильно сказал, у нас были свои задачи и цели. Честно говоря, все это прошло как-то стороной, мы даже особо и не заметили. Были на сборе, узнавали по телевизору новости. Какой-то путч, что-то происходит… Но оно нас так не коснулось. Если бы мы жили где-то в эпицентре или хотя бы на территории страны, то больше бы ощутили. Первый раз ощутили, когда приехали на Олимпийские игры, а у нас нет своего флага, нет своего гимна, какая-то объединенная команда… Тогда я первый раз поняла: "Ё-моё, как это, сейчас выиграет спортсмен, а в честь него играет какой гимн? Какой флаг?" Обидно как бы не было, от нас тут вообще ничего не зависело.

– А затем на рубеже веков страну возглавил Владимир Путин. Если говорить откровенно, чем он вас покорил?

– Думаю, что он вообще покорил 99% женщин России. Потому что когда он говорит – многие женщины начинают слушать. Мало кто из женщин слушает других политиков (улыбается). Когда мы после выборов были приглашены в Кремль, он нас поблагодарил за работу.

Мы активное участие принимали в мероприятиях, связанных с предвыборной кампанией. И у меня есть часы, которые он дарил за эту работу, фотографии есть с тех времен. И я могу сказать, что человеку надо смотреть в глаза. У Владимира Владимировича есть такая черта – всегда, разговаривая с человеком, он смотрит ему в глаза. Это говорит о том, что "вот, читайте, все ясно и понятно". Не могу сказать, что заранее знала, что он точно выиграет, что он будет многие годы у власти. Не могу сказать, что он особо распространялся о том, что будет много заниматься внешней политикой. Такого не было, этих лозунгов не было. Они пришли совсем недавно, когда уже поняли, что все, нас уже чуть ли не накрыли с головой, а мы все еще пытаемся верить этим негодяям. Мне почему-то кажется, что он абсолютно искренне предан нашей стране и любит своих людей.

– А с кем из лидеров стран еще доводилось общаться?

– Да я вообще ни с кем из лидеров других не общалась (смеется)!

– А как же король Норвегии?

– Да ну! Это у них все же так… Ничего не решает. А так общались и с королем Швеции, он всегда приходит на Кубок мира, когда спринт проходит в Стокгольме. Приглашали на прием к королю Испании, когда он здесь был. Но знаешь, это вообще все не мое. Летом меня приглашали на совещание, видела Мишустина (смеется)! Вообще, я считаю, что нельзя делить людей, и неважно, какую должность они занимают. Нужно понимать, что они тоже люди. Просто у них такой тяжелый труд, по-другому не назову. Даже не представляю, если бы кто-то из моих родственников был бы президентом страны. Я бы только сочувствовала каждый день человеку, потому что занимать такие посты – это очень-очень сложно. Просто обо всем надо забыть, никакой семьи, никаких других мыслей. Я не знаю, могут ли они спать спокойно. Это каторжный труд.

– Недавно вы выиграли праймериз на выборах в Государственную думу. Не было мысли все-таки начать депутатскую карьеру?

– Я же уже пыталась пойти от Магаданской области, не получилось. Сейчас изначально знала, что туда не пойду. Просто "Единая Россия" попросила, а я очень давно член этой партии. Но я ни на йоту не жалею, что в свое время туда не попала, потому что я бы тогда не была там, где реально получаю кайф от работы. У меня есть видеозапись 93-го года, с чемпионата мира в Фалуне, и там меня спрашивают, кем бы хотела стать после того, как уйду из спорта? И я сказала, что хочу быть президентом федерации. И когда я это вижу, то понимаю, что тогда, будучи еще молодой девчонкой, сопливой, а какие мысли были в голове. И вот, я – президент федерации. Я люблю своих спортсменов. На днях смотрела видео, которое мне прислал Егор Сорин. Они были на Олимпийском форуме, на награждении Юрий Викторович (Бородавко) получал за меня награду лучшему президенту федерации и говорил потом несколько слов. Я видела, как он волнуется, для меня это было настолько трогательно и приятно… Такие слова, абсолютно простые, ничего там пафосного не было, но абсолютно правильно сказанные.

Я люблю всех своих спортсменов, отношусь к ним, как мама. Да, я с них и спрашиваю. Но все, что для них необходимо – я разбиваюсь, но буду делать. Так должно быть. Чтобы мне никогда в жизни никто не смог сказать: "А вот у меня не было того-то и того-то, поэтому нефиг с меня и спрашивать результат". Я много раз говорила: люблю свою работу, люблю свое дело и очень люблю своих спортсменов. Я уважаю всех, кто работает у нас в команде – всех тренеров, сервисеров, сотрудников федерации, весь медицинский персонал. То, для чего я работаю, – это результат спортсменов.

– И все это понимают.

– Это понимают все, да. В том числе и в федерации. Работает, например, бухгалтер и особо даже спортсменов в лицо не знает, потому что у нее другие цели и задачи. Сейчас у нас нет таких людей. Я заставила всех ездить на тренировки, на соревнования, смотреть, болеть. И они по-другому относятся к своей работе. Знают, для чего и ради чего они приходят на работу. Все живут этой жизнью.

– Смотрю на другие федерации, есть ощущение, что некоторые руководители приходят на должность, чтобы заработать денег.

– Мне очень сильно повезло. Я вообще никогда никуда не приходила, чтобы заработать какие-то деньги. Меня и мою семью содержит муж. Я не живу от зарплаты до зарплаты. Более того, у нас есть такой аксакал в команде. Ты, Сергей, его давно знаешь. Человеку за 80 лет, но он в супер форме – Юрий Анатольевич Чарковский. Он прошел разные стадии в команде, был и тренером. И он очень многим сотрудникам, приходящим в команду, говорит: "В сборную команду не приходят заработать деньги. Если вы только об этом думаете, вы точно с нами не сработаетесь". Это золотые слова.

Здесь про другое. Не знаю, как в других федерациях, и не хочу даже знать, меня это не интересует. Я всю жизнь мечтала, чтобы мы были как одна семья. В семье не бывает без шероховатостей. То есть все понимают, что это "семь "я", будут работать и не крякнут, и не вякнут, и тысячу километров проедут, если надо.

Пример с нашей Галиной Андреевной Шлыковой – это еще один аксакал, только женского пола, который работает в нашей федерации. Она как-то забирала паспорта и должна была отвезти их в аэропорт, чтобы отдать спортсменам. Грубо говоря, в три часа дня посольство открывается, в семь с чем-то вылет, а она попадает в жуткую пробку, понимает, что не успевает. А люди стоят, целая команда ждет. Ей было глубоко за 60. Она вышла из такси, остановила на дороге мотоциклиста, села на мотоцикл и доехала до "Домодедово". Бабушке 60 с копейками! Можешь себе представить? Вот! Мы все заточены на результат спортсменов. Больше ничего не надо.

– Вы упомянули вашу семью. Многие часто задаются вопросом: "Кто же все-таки муж Елены Валерьевны?" Почему все же никогда не афишируете?

– Ласточка! (смеется) Ну, не афиширую и не афиширую. Максим не сильно этого хотел бы. Он тоже из очень спортивной семьи, его отец – в прошлом лыжник. Причем достаточно успешный, все наши тренеры старшего поколения его знают достаточно хорошо. Максим в детстве тоже занимался лыжами, но с возрастом пошел по другой стезе. Так случилось, что вот уже 18 лет мы вместе! Он не особо приветствует публичность. Хотя многие знают – Довольнов Максим. Он просто не пытается пиариться. Наверное, ему это не нужно (улыбается).

– Давно хотел спросить, он никогда не ревновал к вашему первому мужу – Урмасу Вяльбе?

– Ой, это вы у Максима спросите. Мне кажется, это глупо, он же знает семью, у нас хорошие отношения. Ревновать к прошлому – это какой-то бред. Тогда и не надо встречаться с человеком, а тем более – жить с этим человеком.

– Отдельный вопрос, который меня попросила задать жена. Как вы все успеваете?

– Ой, Сереженька… Ничего я не успеваю! У меня до сих пор не куплены подарки детям на Новый год (интервью записывалось 22 декабря). Я не столь много времени провожу с детьми. Или со своими внуками. И все время думаю, что они меня все-таки простят и поймут. Я не успеваю многого… Но стараюсь работать над ошибками! У меня есть, как я их называю, "святые дни", у меня есть отпуск, который обязательно будет с младшим ребенком. Варюшка сейчас уже не такая маленькая, но, в то же время, и не такая большая. Понимаю, что 20-летней дочери со мной уже меньше интересно, чем со своим молодым человеком. Конечно, есть помощницы по дому, есть няни. С Варей няни работают все восемь лет, одни и те же люди. Уже тоже как члены семьи.

– Родительские собрания успеваете посещать?

– Родительские собрания посещаю. В школе периодически бываю. Живу достаточно насыщенной школьной жизнью. Если вдруг я не могу, а Максим работает в Новокузнецке, то у нас есть старший брат. И он посещает школу вместо мамы и папы. Это семья, вот в этом кайф!

– У меня сразу создалось впечатление, что вы, несмотря на все свои регалии и заслуги, никогда не ставили себя выше других людей.

– Честно, это никак бы меня не украшало. Ты меня знаешь много лет, мне не нужно, если я еду в командировку, чтобы со мной рядом был какой-то человек, который бы носил мне сумочку или еще что-то такое. Если нужно что-то таскать, то буду сама. Я всю жизнь что-то вожу спортсменам, сервисерам, врачам – что-то закончилось, что-то забыли, что-то сломалось. Для меня это абсолютно обыденно. Я точно такой же человек, как ты, как твои коллеги. И точно такой же человек, как любой другой олимпийский чемпион.

Я не думаю, что сильно чем-то отличаюсь от Натальи Непряевой, от Татьяны Сориной, от Юльки Ступак, от Саши Большунова, от Сереги Устюгова. Нет. Вот Мацуев играет на фортепиано, величайший из великих. Я бывала на его концертах, но и лично знакомы. Абсолютно скромный человек. Это лучше, нежели он бы ходил с высоко поднятым носом. Да, я, к сожалению, знаю таких людей, но не думаю, что их это красит. Тем более, что говорить о прошлом, вы посмотрите, какие у меня сейчас красавцы, какие девчонки, какие ребята! Вот чем мы сейчас должны гордиться!

– Возвращаясь к теме подарков и Нового года. Как обычно празднуете его?

– Знаете, я многие годы праздную Новый год дома. В семейном кругу, у меня есть друзья, которые многие годы со мной отмечают Новый год. Приедут Чудные, это фамилия моих друзей. Чудная фамилия! Сережа, Оксаночка и Полинка. Дочь сказала, что они с Ромой тоже будут с нами. Пока еще не определилась, покупать или нет фейерверк… Как-то сейчас есть некая дилемма. Хотя у нас дети, а это праздник, в первую очередь, для них.

– Какое у вас фирменное новогоднее блюдо?

– В связи с тем, что готовлю только я, когда я дома, то… (смеется). Конечно, традиционный оливье, причем я его делаю ни с какой ни с курицей, а с колбасой докторской, мне так больше нравится. Традиционный мой холодец. Салат "Бедность", как я его называю, с крабами и икрой. Наверное, рыбку какую-нибудь. А 1 и 2 января заряжу людей налепить пельменей, давно этого не делали. Сесть всем вместе. У нас стол всегда хлебосольный. Главное – сало не забыть порезать!

Сергей Смышляев, РИА Новости Спорт.