К итогам лыжного сезона: Елена Вяльбе об изменениях в сборной, тренерском составе и личной жизни спортсменов

Президент федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе подвела итоги Олимпийских игр в Пхёнчхане, рассказала о работе Маркуса Крамера, сообщила об изменениях в структуре тренерского штаба, и подчеркнула, что рядом с лыжной сборной никогда не будет журналистов, как с биатлонной командой.

– Про результаты лыжной сборной на Олимпиаде все знают. Но интересно, что было скрыто от всех в Пхёнчхане. Как была организована работа тренерского штаба команды?

– Я, собственно говоря, не сильно большое участие принимала в этой работе непосредственно на Олимпийских играх в связи с запретом МОК на посещение олимпийской деревни. С самими спортсменами я виделась 4-5 раз, когда смогла собрать их всех вместе. Тем не менее, всегда ждала их после гонок, чтобы иметь возможность перекинуться несколькими словами. Что касается тренерского штаба, то с командой были только Маркус Крамер и главный менеджер Юрий Чарковский. Больше приглашений никто не получил, даже те специалисты, которые не были на Олимпиаде в Сочи. Всю координацию со спортсменами осуществляли только они двое. К счастью, у нас почти все спортсмены общаются на английском, а Чарковский великолепно владеет немецким, так что все оперативные вопросы решались действительно оперативно.

Но непосредственно во время гонки на стадионе я могла повысить голос, чтобы докричаться до кого-то, и в прямом эфире сразу всех поздравить. Уверена, что у спортсменов особых сложностей не было. Со своими личными тренерами они общались с помощью телефона или мессенджеров. Сервис-команда у нас была полноценная – перед Играми мы потеряли только одного человека: Владимиру Рысину не пришло приглашение. У нас было четыре аккредитации, которые мы сделали от наших фирм-партнёров, и еще восемь собственных аккредитаций. А большего и не нужно. Даже то, что на четыре дня из-за болезни выбыл Леонид Виноградов, на команде не сказалось. Для спортсменов наличие сервис-бригады – самое главное.

Мы не так часто хвалим своих сервисёров, потому что я всегда боюсь перехвалить. Но последние годы у меня нет к ним претензий. Я точно знаю, что если меня переизберут на пост президента, мы с ними точно пойдём дальше. На Олимпиаде вся группа отработала отлично, сбоев не было. Хочу сказать всей команде огромное спасибо за прекрасную работу. Зачастую лыжи у наших спортсменов ехали лучше, чем у соперников.

Мне кажется, то, как все в итоге случилось, может, и к лучшему было. Когда много тренеров находится непосредственно на месте событий, каждому кажется, что нужно сделать что-то еще, где-то дополнительно поработать. Иногда это губит. Дистанционная связь оказалась очень эффективной. Это моё сугубо личное мнение. После Олимпиады с Чарковским шутили, что в будущем достаточно одного тренера и одного менеджера.

– Какие решения вы «продавили» на Олимпиаде? Какие из этих решений вызвали принципиальные споры?

– Знаете, нет. У нас же был не полный комплект спортсменов. Если были все 20 человек, тогда, наверное, были бы споры по расстановке на гонки. А так особых вариантов не было. Не скажу, что это плюс, но и споров никаких не было. Единственный вопрос был по поводу командного спринта, тут я вступила в полемику с Юрием Бородавко. Он считал, что вместе с Большуновым должен был бежать Алексей Червоткин, я настаивала на кандидатуре Дениса Спицова. За день до подачи заявки я написала Юрию Викторовичу: «Червоткина я не поставлю. При всём уважении к вам и Алексею». Он мне в ответ написал только одно, что Спицов никогда в жизни не бегал командный спринт. Но итоговое решение оказалось верным.  

– Сейчас можете сказать, кандидатуры каких спортсменов вызывали сомнения в плане участия в Играх?

– Когда сложилась кошмарная ситуация с недопуском многих спортсменов на Олимпиаду, я даже министру спорта Павлу Колобкову задавала вопрос, зачем мы вообще туда поедем. Все в подавленном состоянии, сборную России унижают. Но при этом подчеркивала, что я бы, как спортсменка, обязательно поехала. Во время разговоров со спортсменами и тренерами я подчеркивала, что приму любое решение каждого спортсмена и на наших отношениях это никак не скажется. Но при этом говорила, что ехать нужно обязательно, чтобы показать, кто мы такие и что с нами поступили несправедливо. И нам ни в коем случае нельзя там быть статистами. Признаюсь, у меня был разговор с Андреем Мельниченко и Алексеем Виценко, которые понимали, что шансов на высокие места в Пхенчхане у них нет, и ехать им туда не стоит. Виценко даже просил меня принять на себя такое решение. Я отказалась, попросила его подумать с семьёй и личным тренером. В итоге поехали все, кто отобрался, чему я была очень рада. Так у нас была возможность хоть как-то варьировать состав на случай непредвиденных обстоятельств.

– Кто из спортсменов вас разочаровал? Или вы никогда не вешаете ярлыки и всегда даете второй, третий и другие шансы?

– На прошедшей Олимпиаде? Никто. Ни с кем я не общалась после гонок так жёстко, как могу. Но пришлось поговорить с Андреем Ларьковым после скиатлона, когда он после падения опустил руки. Я ему сказала, что бороться нужно в любой ситуации, тем более что из того завала один приехал к чемпионству, а другой – к четвёртому месту. А Ларьков просто засомневался в себе – есть у него такое, хотя находился в отличной форме. На полтиннике же он совершил настоящий подвиг и взял бронзу! При этом Ларьков сомневался, бежать полтинник или нет. Мне его тренер Олег Перевозчиков звонил и просил с ним поговорить. Я ему ответила: «Олег Орестович, я говорить не буду. Будет бежать и точка!» Ну и еще была ситуация с Виценко, который нарушил правила, и, вместо того чтобы просто вернуться, начал прыгать через всё, что было на пути, сломал лыжу… Олимпийские игры, ребята! Правила нужно знать досконально. Пришлось жёстко поговорить. Он пообещал, что подобного впредь не повторится. Дай бог, чтобы в его жизни была еще одна Олимпиада. А если говорить не только про Пхенчхан, а о сезоне в целом, немного разочаровала Анастасия Седова. Как-то засиделась она на одном уровне результатов. Я точно знаю, что её потенциал гораздо выше.

– Какие у вас отношения с Юрием Бородавко? Вы ведь уже были президентом ФЛГР и утверждали решение о его дисквалификации.

– Это была не совсем дисквалификация, потому что на тот момент не было соответствующего закона. Но решение о его отстранении от сборной России действительно принимала я. Послушайте, я всегда была против допинга, сама этим никогда не занималась и хочу, чтобы мы все были честны друг перед другом. Я еще не работала тогда в команде, когда была положительная проба у Евгения Дементьева, но сразу сказала Бородавко, что никогда ему этого не прощу. Да, это было моё единоличное решение. Мне тогда многие косточки перемывали. Но ему же никто не запрещал работать в лыжном спорте. Он и работал. Когда я посчитала, что своё наказание он отбыл сполна, я предложила ему вернуться. Юрий Викторович вернулся. Конечно, у него была на меня большая обида. Сейчас у нас абсолютно рабочие отношения. Прошлое не вспоминаем. Всё, что нужно для его команды, я делаю.

– Не было сомнений, когда назначали его в молодежную сборную? В чем сильные стороны этого специалиста?

– Какие сомнения? У этого специалиста фантастические достижения. Просто та ситуация стала уроком не только для самого Бородавко, но и для всех остальных. Просто когда у нас случается такое со спортсменом, все остальные продолжают работать, как будто ничего и не было. Сейчас есть новый закон, по которому можно дисквалифицировать тренеров. Его самая сильная сторона – характер. Он требует дисциплины. Именно это я и хочу донести до Крамера, который, на мой взгляд, слишком добрый и лояльный. Тренер не должен быть добрым. Бородавко не злой, как многие говорят. Он строгий и справедливый, и если он что-то требует – его нужно слушать и выполнять. Ошибаться могут все. Например, у него 50 человек в группе, а бегут ярко и мощно трое. Кому-то методика не подходит. Но результат же есть! Для меня большая новость, что из группы Юрия Бородавко некоторые спортсмены уходят. Но хочу предупредить, что обратной дороги не будет. Это не угроза – пусть работают, как удобнее, но это констатация факта.

– Как происходит коммуникация между Маркусом Крамером и остальными тренерами, например, личными тренерами спортсменов?

– Обычно через самих спортсменов. И через Егора Сорина. Маркус всегда ездит на чемпионаты страны, общается не только с личными тренерами тех спортсменов, кто работает в его группе, но и с другими специалистами. Он очень открытый человек. Никогда не откажется в общении не только тренерам, но и спортсменам, которые даже в резерв сборной не входят, но приходят за советом. Это действительно здорово.

– Насколько вы довольны работой Крамера? Он продолжит работу в сборной России?

– Если оценивать по пятибалльной шкале, то оцениваю его работу четвёркой. Ему надо менять характер, тем более, в его группе есть женщины. С женщинами вообще нельзя работать с помощью «сюси-пуси» и гладить по голове. Их можно только стегать. Ни у одной женщины нет такого самосознания, как у мужика. Если есть возможность где-то что-то не сделать, она это обязательно сделает. Маркус знает мои претензии и признает правоту.

Каждый раз обещает стать жёстким, но русским мужиком в полном смысле этого слова он пока не стал. Конечно, свою работу в сборной он продолжит. Надеюсь, что ОКР продолжит обеспечивать его зарплату. Я общалась с руководством ОКР и получила ответ, что лыжные гонки в отличие от некоторых других видов спорта в этом плане по-прежнему будут поддерживаться. Речь идёт о контракте на весь олимпийский цикл. Ему есть, с кем работать. Спортсмены у нас просто отличные.

– Будет ли в новом контракте пункт об обязательном изучении русского языка?

Нет, не будет. Маркус уже многое понимает, но ему тяжело говорить. Я, когда слышу, смеюсь.

– Как будут премированы или поощрены тренеры, участвовавшие в подготовке олимпийских медалистов?

– Официально их премирует Минспорта – государство. Но у нас, как в большой семье, поощрены будут все, кто имел отношение к подготовке спортсменов. Например, у Андрея Ларькова в личных тренерах записаны четыре специалиста. Я у него спросила, не будет ли конфликтов. Он сказал, что обо всём договорился – получает один и делит между всеми. Это и есть нормальные человеческие отношения.

– Будут ли какие-то перестановки в тренерском штабе?

– Да. Могу объявить, что со следующего сезона не будет спринтерской команды. Это было решено на тренерском совете 26 марта в Сыктывкаре. Но у Юрия Каминского, к сожалению, никто и не отобрался на Олимпиаду. Никиты Крюкова в команде тоже не будет. Приняли мы решение и о том, что отдельной женской команды тоже больше не будет – все замиксованы по группам. Поэтому Данил Акимов в следующем сезоне будет работать не отдельно, а в составе какой-то из групп. Это главные изменения.

– Как вы считаете, кого из наших ребят и девушек можно считать суперзвездой мировых лыж?

– Пока никого.

– Кого из наших лыжников вы представляете в роли законодателя мод в мире? Со своими фан-клубами, магазинами одежды, собственными брендами?

– Честно говоря, по окончании карьеры я и сама какое-то время думала над тем, чтобы выпускать спортивную одежду под своим именем. Но пока до этого не дошло. Что касается действующих спортсменов, я против того, чтобы они допускали даже мысли об этом. Они должны заниматься тем, чем должны.

– Как бороться со звездной болезнью? Можно ли ее избежать?

– Какого-то универсального рецепта нет. Такое всегда приходит неожиданно, и обычно этого никто не замечает. Главное, чтобы окружающие вовремя заметили и тактично спортсменов от этого увели. Что касается ребят и девочек, которые блеснули на Олимпиаде, им это не грозит. Во всяком случае, прямо сейчас. Они приехали на чемпионат России в Сыктывкар все без исключений и с огромным желанием доказать свою состоятельность.

– Давайте всё же еще раз об итогах Олимпиады. Восемь медалей, но нет золота. Как оцените этот результат?

– Замечательный результат! А спортсмены до конца ещё и не осознали того, что они сделали. Нет золота? Может и хорошо, что они остались голодными. Чтобы голова раньше времени не закружилась. Я безмерно благодарна тренерам, сервисёрам, медицинскому персоналу и всем сотрудникам федерации за работу. И отдельное спасибо спортсменам, который в сложной ситуации не сдрейфили, а бились.

– Вы сторонник того, чтобы о спортсменах сборной России знали всё, или вам больше импонирует закрытость того же Сергея Устюгова, который мало общается с журналистами?

– Вообще, я не хочу, чтобы спортсмены слишком часто давали интервью и отвлекались. Особенно в преддверие крупных турниров. Обычно в такие сезоны мы команду «закрываем» уже в сентябре. Никаких вольностей в этом плане, потому что это отвлекает. Пусть доказывают свою состоятельность результатами. Журналисты в любом случае найдут, что написать и показать. Главное, чтобы не лезли в их внутреннюю жизнь, чем грешит Дмитрий Губерниев. Кто с кем живёт и у кого какие трусики – это лишнее и ненужное. Нами должны гордиться, а не грязное бельё полоскать.

– То есть допустить к сборной журналистов, которые делали бы что-то подобное «Биатлона с Дмитрием Губерниевым», вы не готовы?

– Ни в коем случае! Пока я буду президентом федерации лыжных гонок России, ничего подобного с моей командой не будет. Я против того, чтобы в СМИ было перенасыщение одним видом спорта. Я не хочу, покупая зимой спортивную газету, читать исключительно про футбол, а про остальные виды – где-то на паре последних страниц. Я не понимаю, почему на федеральном спортивном канале в записи (!) идёт биатлон, когда можно показать другие виды спорта. Я люблю биатлон, но когда его слишком много, люди теряют интерес.

– Как ФЛГР может использовать олимпийское наследие? Есть ли прямая связь между успехами первой сборной и желанием детей заниматься лыжными гонками?

– К счастью, у нас достаточно детей, которые занимаются лыжными гонками. Конечно, олимпийские успехи приведут к определённому буму, как было с шорт-треком после Сочи. Но наш вид получает более-менее достаточную подпитку. Детский спорт – больная тема. Проблем тут очень много. И во многих регионах почему-то думают, что федерация может легко исправить эту проблему. Да не может такого быть. Что могу я, как президент федерации? Приехать в регион и просить губернатора о помощи в развитии вида спорта. Многие помогают, потому что не могут отказать женщине с именем и статусом, но это не решение глубинных проблем.

А они заключаются в том, что наша система построена на результатах. Будут результаты у учеников – тренер получит прибавку в 300 рублей к нищенской зарплате. Вот и получается, что тренеры работают не на будущее, а на то, чтобы уже сейчас дать результат. Очки, оценки, рейтинги – только это важно, к сожалению. При другой системе, другом подходе у нас из детского спорта выходило бы намного больше сильных атлетов.

– Может, вы возглавите поход против «выжимания соков из детей»?

– Это тема коллегии Минспорта, на самом деле. Нужно поднимать вопрос на заседаниях правительства. Только это вопрос не одной Вяльбе. Нужно собраться президентам как минимум 10-15 федераций, всё обсудить и выйти с предложениями о реформах в детском спорте. Изменения можно внести только таким путём.

– Олимпийские результаты помогут в поиске нового технического партнера после ухода «Адидас»? Есть компании, которые рвутся в лыжные гонки?

– Никто не рвётся, очереди нет. «Адидас» вряд ли кто-то сможет заменить, разве что «Пума» вдруг согласится. Это же глобальный проект, а компании, связанные с лыжами, довольно маленькие. Нашу огромную команду ведь не только одеть нужно. Мы хотим, чтобы спортсмены за хорошие результаты получали хорошие бонусы. Признаюсь, некий выбор у нас есть. Голыми и босыми мы точно не останется. Все вопросы решим.

– Как вы считаете, лыжные гонки – национальный вид спорта?

– Конечно! Но у нас бедствие с тем, что во многих даже сибирских регионах лыжные гонки не входят в список базовых! Приезжаешь в регион, где снега только три месяца не бывает, а тебе говорят – у нас вот развивается столько видов спорта, футбол, хоккей с мячом, регби, мини-футбол. Ребята, может к погоде прислушаться? У вас же и в тех видах, которые развиваете, никаких достижений нет. Зато вложений туда необходима масса. Я сейчас занималась тем, что во многие регионы писала письма с просьбами о том, чтобы оставить лыжные гонки в числе базовых видов. Но я – маленький человек, хоть и борюсь в меру своих сил.

– У вас есть сомнения в исходе перевыборной конференции в мае?

– Я давно говорила о том, что намерена переизбираться. Задолго до Олимпиады в Пхенчхане. А теперь мне что, пойти на попятную после такого выступления? То, что нет конкурентов – это не мой вопрос. Как и спортсмены, я вхожу во вкус и мечтаю – неужели когда-то мы приедем с Олимпиады, завоевав 4-5 золотых медалей? Я обсуждала всё это с семьёй. Муж понимает, что мне надо работать, иначе из дома не только дети, но и внуки сбегут.