Жизнь и проблемы российских спортсменов-стрелков и любителей оружия

По данным Росгвардии, более 4,5 миллиона россиян имеют разрешение на оружие. Тем не менее, отечественное стрелковое движение не обладает серьезным лобби во властных эшелонах. О том, чем живут и чего ожидают от государства российские обладатели гражданского оружия, рассказал глава общественного движения "Право на оружие" Игорь Шмелев.

– Число обладателей лицензии на оружие в России уже превышает численность силовых структур. Почему же эта мощная "армия" не имеет влияния в стране, не заметна в политической картине?

– Объединения владельцев оружия в России существуют. Вот, скажем, наше движение. Есть еще ВОВГО, Федерация практической стрельбы, Федерация высокоточной стрельбы, Федерация спортинга, Стрелковый союз и многие другие. Вспомним и об охотничьих обществах. Проблема только в том, что все наши организации очень сильно разобщены. И каждая федерация считает, что именно ее члены – единственно "правильные" владельцы оружия.

Кроме того, стрелковое лобби в тех странах, где оно сильно, организовано с одной стороны гражданами, с другой – производителями оружия. В России независимых от государства производителей оружия – пересчитать по пальцам, и это небольшие фирмы, которые производят штучные, нишевые образцы. У нас нет независимого производителя массового оружия. Все оружейные предприятия у нас государственные, а руководители таких предприятий – назначенные чиновники. Они не будут поддерживать негосударственные инициативы. Им гражданский рынок второстепенен: куда проще сделать 10 000 автоматов Калашникова, чем возиться с каждым гражданским образцом. Гражданский рынок капризен, нужно реагировать на его замечания.

– С какими проблемами сейчас сталкиваются обладатели гражданского оружия?

– Серьезных проблем у нас множество. Одна из главных – избыточная зарегулированность оружейного рынка. За последние семь лет количество владельцев оружия уменьшилось на 900 тысяч человек! Это при том, что количество единиц оружия, наоборот, выросло. Растет, в основном, количество владельцев оружия в крупных городах – там, где есть вся инфраструктура для продления и получения разрешений. За пределами крупных городов возникают большие проблемы – особенно в регионах, где до районного центра может быть и 500, и даже 1000 километров.

Вторая проблема: человек, который хочет владеть оружием, в нашей стране дискриминирован. Вот, скажем, лично я, как владелец оружия, должен раз в пять лет собирать все медицинские и иные справки, нести в лицензионно-разрешительную систему и продлевать разрешения. Причем оружейная лицензия – это не водительские права, она выдается на каждую конкретную единицу оружия! А ведь полиция и медицинские службы и так знают всех людей, которым оружие противопоказано. Это люди с судимостью, те, кто стоит на учете в псих- и наркодиспансерах. И вполне возможно было бы сделать так, что я один раз получаю свою бессрочную лицензию на право владения оружием, а дальше на основании лицензии приобретаю оружие там, где я считаю нужным, и в том количестве, которое считаю нужным. А система сама отслеживает: если у меня появляется несовместимый с оружием диагноз или судимость, мне аннулируют лицензию. Но нет – кому-то нужно, чтобы я постоянно ходил и получал бесконечные справки.

У нас масса юридических вопросов, связанных с наследованием оружия, с легализацией старого – купленного до 1974 года, когда охотничьи ружья продавались без лицензий. До  сих пор у многих в деревнях, на дачах есть ружья, привезенные с войны, либо купленные еще по старым правилам. Но всё, что предлагает хозяевам такого оружия государство – это сдать их на утилизацию. А если это коллекционный экземпляр, отличное ружье европейской марки времен Второй мировой?..

Наконец, попробуйте вывезти ружье из России и ввезти его обратно. Вам придется получать бумаги не только на вывоз, но и на ввоз – хотя у вас есть на него российское разрешение. Шесть бумаг на каждую единицу оружия, с которой вы едете за границу на охоту или соревнования. Шесть!

– В ближайшее время Госдума рассмотрит пакет поправок в федеральное законодательство об оружии. Эти поправки разрешают изготавливать на дому патроны, в том числе и для нарезного оружия – правда, лишь для личного пользования. Насколько планируемые поправки облегчат жизнь стрелкам и охотникам?

– Очень серьезно облегчат. Необходимость разрешить спортсменам и охотникам самостоятельно снаряжать патроны давно была очевидна. Дело в том, что нынешний закон прямо разрешает самостоятельно снаряжать гладкоствольные патроны, а о нарезном оружии охотничьего и спортивного назначения не было сказано ни слова. И эта недоговоренность часто использовалась полицейскими для "срубания палок". Между тем, во всем мире нарезные патроны тоже самостоятельно снаряжаются – для этого существуют специальные аппараты. Поэтому хорошо, если и у нас на законодательном уровне внятно, понятно и четко разрешат снаряжать патроны для личного использования.

– А почему это принципиально? Чем плохи готовые патроны?

– Сами по себе не плохи. Но для некоторых видов стрельбы – например, для высокоточной стрельбы – под каждую винтовку боеприпас подбирается индивидуально. Подбирается навеска пороха, вес пули. Ведь каждая винтовка имеет небольшие отклонения в геометрии, которые могут сказаться на спортивном результате. Поэтому каждый патрон штучно собирается стрелком.

Кроме того, существуют такие калибры, патроны для которых в России не выпускаются. Импортные патроны можно встретить в продаже, но по совершенно негуманным ценам. Привезти себе патроны из-за границы – крайне сложно, таможенные правила этому не благоприятствуют.

– Помимо охотничьего и спортивного оружия, есть и другие виды, разрешенные для гражданского использования. Например, антикварное – к нему относятся "стволы", возраст которых более 100 лет. Может быть, им тоже стоит разрешить снаряжать патроны?

– Почему бы нет? Я не вижу тут криминала. Антикварное оружие – даже если в нем используются боеприпасы калибров, которые сейчас имеют хождение – не рассчитано на современные пороха. И использование современных патронов, подходящих по геометрии, может быть опасно для этого оружия, а также для стрелка. Поэтому из антикварного оружия коллекционеры обычно не стреляют – чтобы не повредить экспонат. А если стреляют, то с меньшими навесками пороха.

Замечу, что само по себе антикварное оружие в России продается без лицензии и, в принципе, из него преступлений практически не совершается. Смысла контролировать его нет.

– Что конкретно предлагает ваша организация?

– В связи с осложнением криминальной обстановки стоило бы задуматься о введении в гражданский оборот короткоствольного оружия по какой-то схеме, уже имеющейся в нашей лицензионно-разрешительной системе. Хотя бы на тех же правах, что и охотничье нарезное оружие. У нас такие же граждане, как в Молдове, в Прибалтике – процент сумасшедших у нас не выше. Количество происшествий с легальным оружием – очень маленькое, 0,013% от числа владельцев оружия. Это ниже статистической погрешности.

Далее, наша организация предлагает внести изменения в Уголовно-процессуальный кодекс, где у следователя была бы законная обязанность закрыть дело по статье "убийство" или "нанесение тяжких телесных повреждений" при наличии признаков необходимой обороны. Но Минюст и прокуратура выступают против, они считают, что у нас и так всё хорошо, нет никаких перегибов…

– Какие сейчас у энтузиастов оружия есть возможности продвигать свои инициативы?

— Пытаемся действовать по-разному, в том числе через официальный сайт "Российская общественная инициатива". Верю, что рано или поздно мы придем к более развитой оружейной культуре. Как в тех странах, куда мы часто ездим на соревнования и возвращаемся окрыленными. Стрелок, охотник – это ведь, по-хорошему, уважаемый человек. Заведомо вменяемый, прошедший множество проверок. Приносящий доход государству. Поэтому очень надеюсь, что наше подозрительное отношение к охотникам и спортсменам все-таки сойдет на нет.