Мое тело – мое дело: нужен ли России закон о посмертном донорстве

Российская трансплантология, до сих пор работающая по закону 1992 года, устроена так, что все люди – по умолчанию – посмертные доноры. Речь идет о так называемой презумпции согласия: если человек при жизни не заявил об отказе, врачи имеют полное право изъять его органы. Подобную норму не раз критиковали родственники умерших. Минздрав разработал законопроект о Федеральном регистре доноров, однако он пока не принят. Общественники, в свою очередь, предложили ставить отметку в паспорте и водительских правах – согласен человек пожертвовать свои органы или нет. Что это изменит?

О том, что в России появится единый электронный регистр, стало известно еще в 2016 году, когда Минздрав разработал новый законопроект о донорстве и трансплантации. Согласно нововведениям, человек сможет заранее сообщить о том, что хочет пожертвовать свои органы после смерти, и его внесут в список. Если он потом передумает, в регистре сделают новую отметку. Однако пока законопроект не принят.
Тем временем медики настаивают: федеральный регистр необходим. Дело в том, что информация о согласии или о несогласии человека на изъятие органов для пересадки после смерти не подлежит никакому учету.

Нормы посмертного донорства были закреплены в законе "О трансплантации органов и тканей человека" еще в 1992 году и до сих пор не менялись. Отдельные статьи прописаны в законе "Об основах охраны здоровья". Есть приказ Минздрава и РАН "Об утверждении перечня объектов трансплантации", где сказано, что всего из тела умершего можно изъять 50 позиций – проще говоря, теоретически один человек может спасти полсотни жизней.

При этом ежегодно в России требуется около десяти тысяч органов для пересадки, однако выполняется лишь менее двух тысяч операций. По данному показателю мы отстаем от многих стран Европы и США.

Кроме того, нет никаких механизмов выражения волеизъявления. В теории отказ или согласие можно заверить у нотариуса, внести в медицинскую карту за подписью главврача. Но в повседневной жизни люди редко задумываются о проблеме донорства и не готовы тратить на это свое время. Более того, в момент смерти врачи могут и не знать, хотел ли человек пожертвовать свои органы или нет. Особенно если не удалось оперативно выйти на родственников.

Попасть в новый регистр можно будет, выразив согласие письменно либо устно в присутствии свидетелей. Однако такой способ все же требует от человека высокой мотивации и иногда финансов (услуги нотариуса). Поэтому общественники предложили законодательно закрепить возможность ставить отметку о согласии в водительские права. Но в МВД России заявили, что внесение каких-либо изменений в права не предусматривается. Многие считают, что Минздраву и Министерству внутренних дел нужно просто обсудить эту проблему – с привлечением общественности, специалистов-трансплантологов, духовенства.

Врачи выделяют четыре стадии наступления смерти. По действующему закону умершим можно считать человека, у которого констатирована смерть мозга – третья стадия, когда мозг погиб, но сердце еще бьется. Четвертая – когда и мозг, и сердце уже не работают. У противников трансплантации возникает путаница в стадиях, некоторые считают, что врачи фактически изымают органы у живого человека, тем самым не давая ему шанса выжить.

По словам кандидата медицинских наук, кардиохирурга Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии в Красноярске Андрея Токарева, ни на третьей, ни на четвертой стадии человека уже не спасти. Однако в момент биологической смерти (четвертая стадия) трансплантация тоже невозможна.

Есть и этическая сторона вопроса. Далеко не все родственники согласны с тем, чтобы органы их умерших близких пересадили кому-то другому.

По закону врачи действительно могут не спрашивать у родных разрешения на изъятие, но на деле чаще всего происходит наоборот, поясняет кардиохирург Токарев. Родственники, во-первых, могут обжаловать решение, что создаст дополнительные трудности. А во-вторых, медики просят согласия по этическим соображениям.

Некоторые противники посмертного донорства считают, что люди, при жизни согласившиеся на изъятие, могут оказаться целью охотников за органами.
"Учитывая, сколько стоит трансплантация органов, боюсь, что "погибших" станет сразу в разы больше. По сути, могут начаться "трагические смерти на заказ", — высказывает мнение донор крови из Красноярска Светлана Петренко (имя изменено).

Врачи, однако, подобные доводы отвергают. В нашей стране не было ни одного доказанного случая незаконного изъятия органов в государственных медицинских организациях. В России один из самых жестких протоколов констатации необратимой смерти мозга, а в 2014 году ввели ангиографию – метод, обеспечивающий высокую точность.

"Появление охотников за органами невозможно прежде всего из-за сложности в организации трансплантологии. Только представьте: к процедуре привлекаются 30–40 разных врачей" подтверждает Токарев.

Есть и еще один глобальный нерешенный вопрос – транспортировка донорских органов на большие расстояния. Проблема в том, что не все клиники могут заниматься трансплантацией, это возможно лишь на базе центральных больниц (и то не всех) или НИИ.

Есть правило "золотого часа" – время, прошедшее от момента ДТП до поступления больного в операционную. Даже если успеть, как изъять орган? Это может сделать не каждый хирург и не в каждой больнице, необходимо определенное оборудование.

Эта проблема актуальна практически для всех регионов. От больницы, где находится донорское сердце, пациента, нуждающегося в пересадке, могут отделять сотни километров. Чаще всего вопрос решается в ручном режиме – нужно договориться с авиакомпанией или транспортной компанией. Эксперты рассчитывают, что со временем будет отработан четкий механизм, чтобы такие операции стали доступными для всех.